Россия и Китай подписали соглашение о сотрудничестве в антимонопольной сфере. Важная часть соглашения — взаимодействие в регулировании цифровых рынков.
Более миллиарда человек — примерно столько людей в Китае имеет доступ к интернету. Это сопоставимо с населением обеих Америк, этакий цифровой континент. Легко ли им управлять? Как "властям" этого виртуального мира эффективно защитить каждого из своих многочисленных граждан?
Если совсем недавно в своем подходе к цифровым платформам Китай осторожничал и заявлял о "взвешенном и толерантном" регулировании, сегодня новости о штрафах и расследованиях в цифровом секторе впечатляют яркими метафорами: "антимонопольный меч вынут из ножен", "затянулось лассо антитраста", "тяжелый удар антимонопольного молота". И эти дифирамбы более чем заслужены: пока остальные страны вымеряют правовые формулировки, Китай реально действует.
Общие проблемы решаются сообща — за управление "цифрой" взялись несколько органов и ведомств сразу. Государственный совет КНР и Комитет по развитию и реформам задают общий вектор, Администрация киберпространства регулирует контент и алгоритмы, обеспечивает интернет-безопасность, Министерство промышленности и информатизации следит за развитием цифровых технологий, Министерство трудовых ресурсов и социального обеспечения защищает права занятых на платформах (например, курьеров или водителей такси) и так далее. Наиболее активная роль досталась Главному государственному управлению по регулированию рынков (the State Administration for Market Regulation, SAMR) — оно защищает справедливую конкуренцию и благоприятную предпринимательскую среду в «цифровой реальности».
Угрозы цифровых гигантов
А защищать есть от чего. Одна из наиболее острых на сегодня проблем — принуждение к эксклюзивному сотрудничеству. По-китайски такая практика дословно называется "выбор одного из двух": в погоне за ростом аудитории платформа заставляет зарегистрированных на ней поставщиков товаров и услуг выбирать между собой и конкурентами, то есть не разрешает одновременно присутствовать и там, и там. Поначалу термин существовал неофициально, но затем проник в регуляторную практику и плотно в ней закрепился. Главные пострадавшие тут — бизнесы. Например, в китайском секторе доставки еды безусловный лидер — компания Meituan с 62 млн активных пользователей в месяц. В октябре она выплатила 533 млн долларов США как раз за подобное требование. Следующей в рейтинге расположена Ele.me с 53 млн пользователей — в условиях честной конкуренции рестораны могли бы нарастить клиентуру почти вдвое, но под давлением гиганта были вынуждены отказываться от всех остальных площадок.
Иногда запрещается в принципе размещаться на конкурентных платформах, иногда — только участвовать в чужих промоакциях или предлагать более привлекательные цены "на стороне". За нарушение внутренних правил игры продавцу грозит целый спектр наказаний: от понижения в поисковой выдаче и снижения трафика до помех в отображении и полной блокировки.
Маркетплейсы не забывают награждать "послушных": за верность магазины получают рекламу, субсидии и другие приятные бонусы. Все эти меры помогают сосредоточить на платформе максимальное число уникальных брендов и таким образом оказаться в выигрышном положении. Такая стратегия стала роковой и для Alibaba — весной этого года корпорация получила рекордный для китайской антимонопольной практики штраф в 2,78 млрд долларов именно за то, что заставляла магазины "выбирать одного из двух", читай: предлагать товары только на своих торговых площадках — Taobao и Tmall.
Другая проблема — "убийство „своих“ с помощью больших данных". Так драматично китайская общественность называет ценовую дискриминацию, когда старым клиентам показывают цену более высокую, чем новым. По словам пользователей, это зачастую происходит в скрытой форме — например, во время поиска цена одинаковая, но, если зайти на страницу магазина, новый клиент получает купон на скидку, а старый — нет. Для этого цифровая платформа пользуется большими данными — всей имеющейся информацией о возрасте, местонахождении, привычках и предпочтениях, чтобы на основании "портрета" покупателя предлагать ему повышенную цену на более интересные товары и услуги. Большую огласку в Китае получила и ценовая дискриминация пользователей айфонов — сервис заказа такси завышал цены владельцам гаджетов Apple, видимо, приписывая им более высокую платежеспособность.
Массив данных, аккумулированных на платформах, колоссален — согласно данным China UnionPay, более 80% покупок совершается при помощи мобильных платежей. Операторы знают, куда вы ездите, где и что покупаете, сколько готовы потратить. Платформы собирают подробные досье на пользователей, знают об их социальных связях, складе характера, интересах и личных тайнах. Старший полковник ВВС Народно-Освободительной армии Китая Дай Сюй заявил о необходимости национализации таких платформ:
"Если Alibaba будет собирать данные в нынешнем масштабе еще 30 лет, то поколение китайских руководителей, которое придет к власти к тому моменту, будет выходцами из рядов пользователей сервисов компании. А если так, то в больших данных и облачных хранилищах будут доступны личные данные этих будущих руководителей".
Еще в 2015 году в сети появился почасовой график поездок китайских чиновников в июльскую жару на основе данных агрегатора такси DiDi: по времени заказа четко видно, сотрудники каких ведомств дольше всех задерживались на работе, а какие уезжали раньше. Статистика шестилетней давности получила репосты летом 2021 года, когда DiDi вышла на американскую биржу. Прозвенел тревожный звоночек: платформы знают слишком много не только о простых потребителях, но и о властях, а значит — способны в той или иной степени манипулировать ими.
Другая сторона медали
Доступ к большим массивам данных может быть не только опасным, но и выгодным: китайские регуляторы обращают этот ресурс в свою пользу и с его помощью учатся эффективнее выявлять правонарушения. Например, этой зимой Alibaba помогла правоохранительным органам доказать факт продажи товаров под чужим брендом. Представители компании объяснили:
"Когда сторона дела отказывается или не способна предъявить необходимые доказательства, управление по регулированию рынков может квалифицировать нарушение и применить штраф непосредственно на основании электронных улик, предоставленных нашей платформой. Это делает Alibaba площадкой, куда любой нарушитель приходить побоится".
Кроме того, платформы — если хорошо контролируются — фактически помогают государству претворять законы в жизнь. Когда власти потребовали не поощрять подростковую зависимость от онлайн-игр, на зимних каникулах 2022 года крупнейший разработчик видеоигр Tencent выделил игрокам младше 18 лет всего один игровой час в день– комментаторы в сети уже назвали этот период "самыми суровыми новогодними праздниками в истории". Очевидно, что цифровым гигантам хочется убедить правительство в отсутствии исходящей от них угрозы.
Контроль и цифровизация — поиск баланса
Тревога государства в отношении цифрового могущества выливается в ураган новых регуляторных мер. Китай усиливает контроль там, где видит риск выхода из-под контроля или утечки данных: запрещает криптовалютные операции (параллельно предлагая полностью отслеживаемый цифровой юань), устраняет иностранное участие в образовательном секторе, ужесточает проверки перед выходом на иностранные биржи, не разрешает китайским компаниям раскрывать Америке бухгалтерскую отчетность… Список остается открытым. Как и вопрос: кого именно китайские власти защищают от раздувшихся техногигантов?
Усиленное давление на цифровые платформы отнюдь не отменяет стремление Китая к повсеместной цифровизации — внедрение информационных технологий было и остается одним из важнейших стратегических приоритетов страны.
Прямо сейчас идет реализация инициативы "Интернет" — она предполагает внедрение передовых цифровых решений в ключевые промышленные отрасли. Тревогу вызывает лишь, цитируя председателя КНР Си Цзиньпина, "беспорядочное расширение капитала" digital-компаний, где под беспорядком подразумевается, видимо, отсутствие контроля со стороны государства.
Антимонопольное право создавалось еще в начале XX века — с целью не допустить избыточной концентрации рыночной власти в руках промышленных корпораций. И как показывает китайский опыт, сегодня в своем уже новом изводе оно оказывается способно победить те же самые вызовы в цифровой экономике. Китай борется с разросшейся "частной властью" антимонопольными методами: выявляет злоупотребление доминирующим положением и назначает штрафы, но, что самое главное, — отнюдь не тонко намекает, кто здесь главный. Инструмент оказался настолько эффективным, что недавно рядовой антимонопольный отдел SAMR повысили в статусе до Национального антимонопольного бюро — целого ведомства вице-министерского уровня.
Расследования и активное законотворчество уже успели обрушить акции китайской "цифры": например, ценные бумаги Alibaba подешевели с 300 долларов в октябре 2020 года (до начала расследования) до 112 в конце 2021 года — после штрафа и в условиях набирающей обороты антимонопольной кампании. Но, невзирая на убытки, корпорации активно демонстрируют свою полную готовность к сотрудничеству с властями и жертвуют колоссальные деньги на то, что правительство обозначает приоритетом: в фонд пострадавших от наводнений, на реализацию концепции "всеобщего процветания", на социальные гарантии для водителей и курьеров, измученных строгими алгоритмами рейтинга. Возможно, давление регулятора, помимо очевидной цели защитить права потребителя, имеет и другой, более глубинный смысл — показать, кто устанавливает правила, а кто послушно им следует.
Слышать голос народа
Следует признать, что права и интересы потребителей действительно получают все более эффективную защиту. Цифровая экономика как явление относительно новое представляет terra incognita для правоприменителей: действующее законодательство оперирует терминологией экономики реальной, и как применять его в цифровой среде — не всегда понятно. Ожидается, что совсем скоро — впервые с момента принятия в 2008 году — будет отредактирован Антимонопольный закон КНР, и конечно, без статей о "цифре" там не обойдется.
Но пока поправки не приняты, Китай уже оказался в авангарде законотворчества и ввел ряд вспомогательных нормативных документов. Первым появился самый содержательный — Методические рекомендации для платформенной экономики. Они дают ориентиры для антимонопольного регулирования в новых условиях: например, устанавливают критерии определения границ цифровых рынков. Были приняты Положения о рекомендательных алгоритмах — чтобы сохранить свободу пользовательского выбора и не позволить технологиям решать за людей. Обновленный Закон о защите персональных данных многие многие эксперты называют самым строгим в мире. На рассмотрении сейчас находится классификация платформ по типам — в зависимости от функций и соединяемых сторон — и уровням — на основании числа пользователей, количества бизнес-направлений, рыночной стоимости. Что будет дальше — можно узнать из Мнений по здоровому развитию платформенной экономики: совершенствование регуляторных институтов, повышение надзорных мощностей, усиление самодисциплины, введение общественного контроля, поощрение открытости и порядка.
Как бы сообщая: "мы на вашей стороне", ведомства борются за то, чтобы голос народа всегда был услышан: требуют открывать каналы для жалоб и горячие линии для обращений, поощряют доносы денежными вознаграждениями. У китайского пользователя становится все больше и возможностей и законных оснований отстоять свои права, бремя ответственности платформ непрерывно растет, а "хороший полицейский"-государство стоит на страже правопорядка, чтобы защитить персональные данные от чужих глаз. Являются ли чужими глаза самого государства — вопрос, не имеющий (или не требующий?) ответа.
Источник: VPost Media
